Цитаты великих людей

Бывают люди, которым «хочется возразить», а что, как, почему, зачем, это им не дано.

Если бог не услышит меня в вышине – Я молитвы свои обращу к сатане. Если богу желанья мои неугодны – Значит, дьявол внушает желания мне!

Даже если нам приходится опуститься до уровня телевидения, мы должны идти в ногу с современностью.

Европа поразит с первого разу, когда въедешь в ворота, в первый город. Живописные домики, которые то под ногами, то над головою, синие горы, развесистые липы, плющ, устилающие вместе с виноградом стены и ограды, всё это хорошо, и нравится, и ново, потому что всё пространство Руси нашей не имеет этого, но после, как увидишь далее то же да то же, привыкнешь и позабудешь, что это хорошо.

Заметьте, что бывшего премьер—министра одной державы делают почетным гражданином другой державы.

Любопытнее всего было мое свидание с типографией. Только что я просунулся в двери, наборщики, завидя меня, давай каждый фиркать и прыскать себе в руку, отворотившись к стенке. Это меня несколько удивило. Я к фактору, и он после некоторых ловких уклонений наконец сказал, что: штучки, которые изволили прислать из Павловска для печатания, оченно до чрезвычайности забавны и наборщикам принесли большую забаву. Из этого я заключил, что я писатель совершенно во вкусе черни.

Особенность душевного прошлого в том, что в отличие от исторического прошлого оно не растранжиривается потомками.

Если убить убийцу, количество убийц не изменится.

Не тратьте свою жизнь на то, чтобы играть роль, которую для вас выбрали другие.

Велика радость любви, но страдания так велики, что лучше не любить вовсе.

Великие события, как и великие люди, становятся маленькими, когда оцениваются скромными умишками.

Самая трудная для понимания вещь на свете — это подоходный налог.

Предположить, что государственный деятель может составить план на отдаленную перспективу и считать для себя законом то, что он предпримет через год, два или три года, значило бы не понимать сущности политики...

Исчезает честь — остается формула чести, что равносильно смерти чести.

Бороться я могу лишь за то, что я люблю. Любить могу лишь то, что я уважаю, а уважать лишь то, что я по крайней мере знаю.