Цитаты из фильма - День радио

— Ну, вот почему у меня дядя — замначальника Генштаба, а в Минобороне никого!?

— Руки. Убрал свои гигантские руки. — Как? Тебе перестали нравиться мои грубые мужские ласки? — Господи, не дал человеку мозгов. А—а, всё ушло в рост, в обьём бицепсов и в размер... — Вот! — Ноги.

Дело в том, что у этих животных очень нудные брачные игры... Самка кролика забирается в гнездо на ветке дерева (это ведь северо—американский кролик, а он прекрасно лазит по деревьям), а внизу собирается порядка трёх—четырёх самцов... И сидят... Вот, собственно, и всё... Такие игры могут продолжаться очень долго, иногда до двух месяцев. Потом кому—то из самцов это всё надоедает, и он выбывает из игры. И вот, когда остаётся последний самец, он лезет на дерево и после долгого обнюхивания, иногда прерывающегося на сон, кролики начинают медленно и очень занудно спариваться... Поэтому они такие редкие! Ведь они же приносят потомство раз в 10 лет! Причём иногда в такие места приносят, что сами уже отыскать не могут. И, естественно, гибнут — сначала потомство гибнет от голода, а потом родители от огорчения.

— Когда встаю с постели утром, говорю: ну ты хоть яичницу по—человечески приготовь… — Ребята, а Вы здесь все МОЛОДЦЫ!

Гуманизмом мальчики в детстве занимаются.

— Камиль! Ты что, пьёшь на рабочем месте?! — Да. — А если кто—нибудь заметит? — Ну, вот ты заметил? — Да. — И что?

— У меня к вам чисто мужской вопрос. — Я ждал его. — Сколько раз за день кролики могут... спариваться? — За день—то? Бог с вами. Раз в полгода! И что самое страшное, что после этого спаривания самец умирает! Ну, как умирает. Он впадает в эйфорию и вываливается из гнезда. Либо сразу ломает себе шею, либо его съедает.... — Чернопопик? — Нее. Нет. Волк—хлопотун! Который видит, что кролик уже окончательно спарился и его можно есть.

Я променял свой день на ночь, причем по очень херовому курсу.

— Нонн, часы переводили 4 месяца назад! — Вот я тогда и не перевела… — Ну… Можешь уже и не переводить, что дорогие часы переводить почем зря, да… — Вот идиотка, а я думаю, чего я везде минимум на полтора часа опаздываю. Все, не плачьте, сейчас пойду спасать ваш эфир.

— Значит, быстро выясни идет ли эфир. — Как я выясню? Напряжения ведь нет. Музыкальный центр не работает. — У тебя машина на стоянке стоит, открыл дверцу, нажал на кнопку и выяснил. — У меня машина в ремонте. — Да любую открой!

— Пришел, ошпарил и ушел! — Хочешь я пописяю? — Я не хочу, чтоб ты пописал. — Я сразу это понял.

— Опять соляру налево сливал? — Чё сразу сливал—то?! Ну слил… полбака. Но полбака нам до Японии хватит! — А чего он тогда пустой? — А я откуда знаю? — Вот! Потому что предупреждать надо! Я тоже полбака слил. — Иди ты? — Шо иди ты? А полбака и полбака — это по—любому бак же получается! — Да? — Да! Иди телефонируй. Ты радиостанцию—то хоть не продал? — Так как? Она ж приварена! — Вот дал бы так, итить твою медь!

— Это розетка не работает, а чайник работает как часы. — Время показывает?

— Аня, сейчас ножи даже за 49 долларов никому не нужны! — А вот ты бы как раз взял! У тебя дома вообще два тупых ножа и ничего нельзя порезать… Ну, не хотите — как хотите. — Опять — молодец…

На нас напало и захватило радио «Шансон».