Николай Гоголь цитаты и высказывания

Жениться — это вам не в баню сходить.

Все наши неудачи происходят от нас самих: мы или поспешили, или пропустили что—нибудь, или не рассмотрели всех качеств тех людей, с которыми нам случилось иметь дело. А потому, помолясь, следует вновь начать то же дело, исправивши все свои прежние ошибки. Если же вновь случится неудача, вновь помолиться Богу, вновь рассмотреть все обстоятельства, вновь исправить все новые наши оплошности — и, благословясь, бодро и весело приняться вновь за дело. —

Всякому теперь кажется, что он мог бы наделать много добра на месте и в должности другого, и только не может сделать его в своей должности. Это причина всех зол.

У писателя только и есть один учитель: сами читатели.

Трудно найти русского человека, в котором бы не соединилось вместе с уменьем пред чем—нибудь истинно возблагоговеть — свойство над чем—нибудь истинно посмеяться.

Русскому человеку, присущ особый такт ума, позволяющий ему выразить истинное существо всякого дела… выразить его так, что никого не оскорбит выраженьем и не восстановит ни против себя, ни против мысли своей даже несходных с ним людей. Этот «верный такт ума» проявляется даже в простом крестьянине, который способен говорить со всеми, даже с царем, с такой свободой и с таким достоинством, какие трудно найти у образованных и светских людей.

В России целая бездна между словами и примененьями их к делу. Если вы станете действовать и проповедовать, то прежде всего заметят в ваших руках заздравные кубки, до которых такой охотник русский человек, и перепьются все, прежде чем узнают, из—за чего было пьянство.

Нет ничего приятнее, как быть обязанным во всем самому себе.

Комизм кроется везде, хотя живя посреди него, мы его не видим.

Дураки мы, пожалуй, если подумать хорошенько.

Твердейшими характерами сделались только те, которые сильно падали духом и бывали в некоторые минуты жизни бессильнейшими всех. Это—то самое и заставило их всеми силами вооружиться против собственного бессилия. Они старались, молились, беспрестанно испрашивая помощи, и таким образом окрепли и сделались твердейшими.

Душевный сон никак нельзя назвать прекрасным состоянием.

Моя радость, жизнь моя! Песни! Как я вас люблю! Что все черствые летописи, в которых я теперь роюсь, пред этими звонкими, живыми летописями!

Появление книги моей разразилось точно в виде какой—то оплеухи: оплеуха публике, оплеуха друзьям моим и, наконец, еще сильнейшая оплеуха мне самому.

По мне, безумна и мысль ввести какое—нибудь нововведение в Россию, минуя нашу Церковь, не испросив у нее на то благословенья. Нелепо даже и к мыслям нашим прививать какие бы то ни было европейские идеи, покуда не окрестит их она светом Христовым.