Цитаты из фильма - О чём говорят мужчины

— Кстати, с женщинами то же самое. Вот пока ты ее добиваешься она прекрасна. А вот, вы уже живете вместе, она утром уходит на работу, целует тебя и говорит: "Ты мой небритыш". Или даже так. «Ты мой заспанный Чебурашка». Не—не—не... «Чебурафка» И, вроде, это так мило, да? Но так противно. — Да, и то, что ты заспанный небритыш — чебурашка, это — натяжка. — Не, Леш… это «натяфка».

Ну я как—то привык от человека идти. Я помню, я покупал подарки на Новый год. Купил главный подарок любимой женщине, осталось купить три неглавных. И продавщица — такая опытная баба — говорит: «Вам же три одинаковых подарка? Да?» «Да нет. Они же у меня три разные девушки. Мне три разных». И эта продавщица на меня с таким уважением посмотрела. Мол, есть еще порядочные мужики в стране!

Это потому что в искусстве нет объективных критериев. Вот в спорте все объективно — пробежал быстрее всех стометровку — все — ты молодец, победитель, чемпион!.. и никого не интересует стиль твоего бега, хоть задом наперед. «Как—то он не концептуально пробежал..» — да пошел ты в жопу, ты сам так пробеги «нет, нет, что же он хотел сказать этими своими 9.5 секундами» — что ты хрен так пробежишь — только и всего.

Интересно... Когда все это случилось, я сразу жене позвонил... А Яну даже не вспомнил.

— Простите, а у вас не будет потр@х@ться? — Ой, у меня последняя. Для мужа хотите? — Да… — Не, ну, если человеку надо... —Не—не—не, я последнюю...

Я духовно не очень проголодался, а физически страшно просто.

Вообще стало не совпадать: как хочется поступить и как правильно поступить. А хочется, чтобы было как правильно, но хочется, чтобы было, как хочется… И? Что делать?

— Знаете, что я скажу— не нужно пытаться осуществить мечту, пусть так и остается мечтой. — Почему? — Потому что мы как мечтали: что выезжаем утром, едем с ветерком по пустой дороге, ужинаем в Киеве над Днепром… — Я же уже извинился! — Саш, ну, ты козел и урод, а что это меняет? Я говорю — невозможно осуществить мечту.

— А еще мне в детстве казалось, что все старше меня. Ну, то есть так оно в общем и было. Поэтому последняя конфета — кому? — мне. Все, все конфеты мне. И я, очевидно, привык. Поэтому сейчас самая красивая девушка должна быть моей. — А если она не твоя, то придет папа, отнимет ее у плохого мальчика и отдаст тебе. Или, знаешь, купит такую же. — Привезет лучше. Из Прибалтики.

— Ты убегаешь, пап? — Ев, да. Только маме ничего не говори. Пока! — Мама, папа сбежал!

Раньше всё было понятно. Сделал уроки — молодец, перевёл бабушку через дорогу — умница, мячиком разбил стекло — плохой. А сейчас — сделал одной женщине хорошо, а другой от этого — плохо. А ты вообще всё делал для третьей. А ей — всё равно!

Я в какой—то момент нашёл точный ответ на вопрос "Почему?". Знаете, какой? "Потому что!"

— «Ну всё, до вечера, чмоки!» — ну какие, на хер, чмоки? Хочешь поцеловать — поцелуй!

И канистры нет...

— Я говорю — невозможно осуществить мечту. Вот я в детстве мечтал, что у меня будет белый «Мерседес». Ну, я как об этом мечтал, что он так, раз, и есть. А сейчас я, я могу его себе купить, но, во—первых, ну, не из мечты столько денег отдавать, даже за «Мерседес». Под домом не поставишь, его либо поцарапают, либо вообще угонят… — Когда он белый? В Москве девять месяцев грязь. — Да, да, да, да… А в детской мечте я на этом белом «Мерседесе» подъезжал к дверям школы, из которых выходила та, ради которой я на этом белом «Мерседесе» подъехал. А еще вместе со мной из него выходил знаешь кто? — Кто? — Михаил Боярский. Во всем мушкетерском, на коне, и говорил так, чтобы все слышали: «Ну—ка, Славка, показывай мне свою школу! Эгей!» — Не так. Эг—гей!!! — Да. — Подожди, а ты в каком году заканчивал? — В 88—м. — Ну, так, какой «Мерседес»? Девятка «мокрый асфальт». — Так в 88—м это и был «Мерседес».