Цитаты из фильма - О чём говорят мужчины

— А вы где, у нас дома? — Нет, мы в гостиницу поехали. — Зачем в гостиницу? Дома ж никого, тем более Светка знает, где у меня белье, где полотенца… И потом, в гостинице дорого. Сколько ты заплатил? — Ну, заплатил. Какая разница? — А, ну, конечно, мне на шубу денег нет, а на гостиницу есть. В следующий раз чтобы у нас дома!

— О! Бельдяжки. Здесь мы и заночуем. — Я не могу! — Почему? — Я женат… Мне нельзя в Бельдяжки…

— Я в смсках давно уже имя не пишу. — Это правильно. Можно рассылку делать.

— Ну, вот… Дорога есть, а бабки нет… — А зачем нужна дорога, если через неё нельзя перевести бабку?

— Как же я задолбался… — Что, простите? — Задолбался! — Я тоже задолбался, но я же сижу…

Пардоньте!

— Кстати, с женщинами то же самое. Вот пока ты ее добиваешься она прекрасна. А вот, вы уже живете вместе, она утром уходит на работу, целует тебя и говорит: "Ты мой небритыш". Или даже так. «Ты мой заспанный Чебурашка». Не—не—не... «Чебурафка» И, вроде, это так мило, да? Но так противно. — Да, и то, что ты заспанный небритыш — чебурашка, это — натяжка. — Не, Леш… это «натяфка».

— А почему в ресторане ей никогда не нравится то, что заказала она, и всегда нравится то, что заказал я? И она начинает есть у меня из тарелки. Я ей говорю: «Закажи себе то же самое». Она говорит: «Зачем? Я только попробовать». И съедает половину. — Правильно. Ты же хотел именно это количество мяса и это количество картошки. — Да. И мне не жалко. Я просто не люблю, когда у меня едят из тарелки! Да и жалко тоже…

— Тогда Ромео и Джульетта… Получается, хорошо, что они умерли. Ведь они столько преодолели ради своей любви. А выдержала бы, скажем, ее любовь, если бы она узнала, что он говорит «звОнит»? Или, что он носки по всей квартире разбрасывает. Привык, что за ним мама, Леди Монтекки подбирает. И что он ходит по квартире в одних трусах, чешет там себе? Нет, я понимаю, он из—за нее подвиг совершил, но это когда было? И один раз. А чешет он все время. Она говорит: «Ну, мы же любим друг друга... Ну, что я не потерплю? Ну, чешет…» Но невозможно!!!

— А еще мне в детстве казалось, что все старше меня. Ну, то есть так оно в общем и было. Поэтому последняя конфета — кому? — мне. Все, все конфеты мне. И я, очевидно, привык. Поэтому сейчас самая красивая девушка должна быть моей. — А если она не твоя, то придет папа, отнимет ее у плохого мальчика и отдаст тебе. Или, знаешь, купит такую же. — Привезет лучше. Из Прибалтики.

— Когда в Москве облавы на грузин были, меня менты остановили, а я им говорю: «Давайте я вам спою, и вы сами меня отпустите, потому что поймете, что грузин не может так петь.» — Отпустили? — Ага, за 300 долларов. Даже песню не послушали.

— Ясно! Но вот знайте, что я еду обедать с нищими духом людьми!!! — Хорошо! — Вооот такусенькими!!! Карлики! Пигмеи!! Скоты!!! Вот так! — Согласен! Всё, садись. — А Лёша хорошо устроился, да? И пожрёт, и будет выглядеть высокодуховным человеком!

— А вот этот вопрос: зачем? — В смысле? — Ну, когда я ей говорю: «Поехали ко мне». А она мне: «Зачем?» — Ага, и что? — Вот объясни мне, что я ей должен отвечать? Ведь у меня дома не боулинг, не кинотеатр. Что я ей должен сказать: поехали ко мне, один или два раза займемся любовью, мне точно будет хорошо, тебе — может быть, а дальше ты, конечно, можешь остаться, но лучше, чтобы ты уехала. Ведь если я так скажу, она же точно не поедет. Хотя прекрасно понимает, что мы именно для этого и едем. И я говорю: «Поехали ко мне, у меня дома прекрасная коллекция лютневой музыки 16—ого века». И вот этот ответ ее полностью устраивает.

— У вас же через час встреча. — Какая встреча? — Ну, с «FaceToFace». Вы просили напомнить. — А почему вы напоминаете за час до встречи? Вчера нельзя это было сделать? — Я вчера Вам напоминала. — А почему тогда я не…? А—а...

— Что больше всего напрягает в женатом состоянии? — Отсутствие других женщин. — Нет. Отсутствие возможности других женщин. — Какой тонкий с нами едет в машине человек! — Ты, может быть, ею бы и не воспользовался, но возможность же должна быть… Пример: тебе запретили есть вилкой. — Кто?! — Ну не знаю. Сказали: «Никогда больше не будешь есть вилкой!» Казалось бы, ну и хрен бы с ней, можно ложкой, палочками, руками… Но тебе сказали: нельзя вилкой — и сразу захотелось именно вилкой. А главное, вот они, вилки, лежат. Много вилок. Открыл ящик — полно. Двузубые, трехзубые, серебряные, мельхиоровые… — Красивые! — Красивые. И тебе даже алюминиевая сгодилась бы… если у тебя три года ни одной вилки не было. А нельзя. А вчера еще было можно. А что изменилось?