Цитаты из книги - Три товарища

— Я очень неважный товарищ, Робби. — Надеюсь. Мне и не нужна женщина в роли товарища. Мне нужна возлюбленная. — Я и не возлюбленная, — пробормотала она.

Самое худшее, когда нужно ждать и не можешь ничего сделать. От этого можно сойти с ума.

Уж коли еврей возвращается обратно, то он покупает. Когда возвращается христианин, он еще долго не покупает. Он требует с полдюжины пробных поездок, чтобы экономить на такси, и после всего вдруг вспоминает, что вместо машины ему нужно приобрести оборудование для кухни.

Как странно все—таки получается: когда пьёшь, очень быстро сосредотачиваешься, но зато от вечера до утра возникают такие интервалы, которые длятся словно годы.

Устоями человеческого общества являются корыстолюбие, страх и продажность. Человек зол, но он любит добро... когда его творят другие.

Я слишком много думаю о тебе. Ты не знаешь, какая здесь жизнь. Сверкающая, прекрасная тюрьма. Стараюсь отвлечься как могу, вот и всё. Вспоминая твою комнату, я просто не знаю, что делать. Тогда я иду на вокзал и смотрю на поезда, прибывающие снизу, вхожу в вагоны или делаю вид, будто встречаю кого—то. Так мне кажется, что я ближе к тебе.

— Что такое, Пат? — спросил я. — Они тикают… слишком громко… — прошептала она. — Что? Часы? Она кивнула. — Прямо гремят. Я снял часы с запястья. Пат со страхом посмотрела на секундную стрелку. — Убери их… Я швырнул часы об стенку. — Вот так, теперь они уже не тикают. Теперь время остановилось. Мы разорвали его на самой середине. Остались только мы с тобой, только мы вдвоём, ты и я — и никого больше. Она посмотрела на меня удивительно большими глазами. — Дорогой, — прошептала она. Я не мог выдержать её взгляда. Он шёл откуда—то издалека, он пронизывал меня и неизвестно куда был направлен. — Дружище, — бормотал я. — Мой родной, мужественный, давний мой дружище…

Вы не успели заметить, что мы живем в эпоху полного саморастерзания? Многое, что можно было бы сделать, мы не делаем, сами не зная почему. Работа стала делом чудовищной важности: так много людей в наши дни лишены ее, что мысли о ней заслоняют все остальное.

Бешенство надо разгонять весельем, а не злобой.

Ты — блоха, резво скачущая по шуршащей гальке времени. И о чем только думала призрачная сила, движущая нами, когда создавала тебя?

Работа — мрачная одержимость. Мы предаемся труду с вечной иллюзией, будто со временем все станет иным. Никогда ничто не изменится. И что только люди делают из своей жизни, — просто смешно!

Я говорил и слышал свой голос, но казалось, что это не я, что говорит кто—то другой, и такой, каким я бы хотел быть.

Мне хотелось сказать ей что—нибудь, но я не мог.... И даже если нужные слова приходят, то стыдишься их произнести. Все эти слова принадлежат прошлым столетиям. Наше время не нашло ещё слов для выражения своих чувств. Оно умеет быть только развязным, всё остальное — искусственно.

Мы слишком много знаем и слишком мало умеем… потому что знаем слишком много.

Проклятие, я не хотел думать обо всем этом. Будь что будет, пусть я сойду с ума от горя, когда потеряю ее. Но, пока она была со мной, все остальное казалось безразличным. Стоило ли пытаться упрочить свою маленькую жизнь! Все равно неизбежно настанет день, когда великий потоп смоет все.