Цитаты из книги - Виноваты звёзды

Прожорливые человеческие амбиции никогда не укрощаются исполненными мечтами, потому что мысль о том, что всё может быть снова и лучше, никуда не исчезает.

— С чем я воюю? С моим раком. А что такое мой рак? Это я. Опухоли состоят из меня. Они состоят из меня с такой же вероятностью, как мой мозг и мое сердце состоят из меня. Это гражданская война.

Когда что—то делаешь, в реальности всегда оказывается не так круто, как ожидаешь.

Ты любишь ту, которая тебя смешит, смотрит с тобой порнушку, с кем можно выпить вина. А плаксивую стервозную психичку ты не любишь.

Только теперь, когда я сама любила гранату, до меня дошла ослиная глупость попытки спасти других от моей неминуемой и скорой дефрагментации: я не могу разлюбить Огастуса Уотерса. И не хочу.

Боль хочет, чтобы ее чувствовали.

Я спустилась за ним по ступенькам с ковровой дорожкой в огромное помещение под домом. Полка, обегавшая комнату на уровне глаз, была уставлена баскетбольными призами: больше десятка пластиковых позолоченных статуэток мужчин в прыжке, ведущих мяч или делающих бросок в невидимую корзину. Были на полке и подписанные мячи и кроссовки.

Горе нас не меняет, оно раскрывает нашу суть.

Если ты не поверишь, ничего не произойдёт.

Мне всегда нравились люди с двумя именами — можно выбирать, как называть: Гас или Огастус. Сама я всегда была Хейзел, безвариантная Хейзел.

Хуже, чем быть подростком с онкологией, есть только одно: быть ребенком с онкологией.

Некоторые туристы думают, что Амстердам — это город греха, но по правде говоря, это город свободы. А в свободе многие люди находят грех.

Но, по правде, депрессия — не побочный эффект рака. Депрессия – это побочный эффект умирания.

Если не довелось прожить в служении высшему добру, можно по крайней мере послужить ему смертью, понимаешь? А я боюсь, что не смогу ни прожить, ни умереть ради чего—то важного.

Всякое спасение временно. Я купил им минуту. Может, эта минута купит им час, а час купит им год. Никто не даст им вечную жизнь, но ценой моей жизни теперь у них есть минута, а это уже кое—что.