Цитаты из книги - 1984

Индивид обладает властью настолько, насколько он перестал быть индивидом.

Кто контролирует прошлое — контролирует будущее, кто контролирует настоящее — контролирует прошлое.

— Сколько я показываю пальцев, Уинстон? — Четыре. — А если партия говорит, что их не четыре, а пять, — тогда сколько?

Сигнал нельзя было истолковать иначе. Как будто их умы раскрылись и мысли потекли от одного к другому через глаза.

Тот, кто управляет прошлым, управляет будущим. Тот, кто управляет настоящим, управляет прошлым.

Одинокий призрак, он возвещает правду, которой никто никогда не расслышит. Но пока он говорит её, что—то в мире не прервётся. Не тем, что заставишь себя услышать, а тем, что остался нормальным, хранишь ты наследие человека.

Чувства её были её чувствами, их нельзя было изменить извне. Ей не пришло бы в голову, что, если действие безрезультатно, оно бессмысленно. Когда любишь кого—то, ты его любишь, и, если ничего больше не можешь ему дать, ты все—таки даёшь ему любовь. Когда не стало шоколадки, она прижала ребёнка к груди. Проку в этом не было, это ничего не меняло, это не вернуло шоколадку, не отвратило смерть — ни её смерть, ни ребёнка; но для неё было естественно так поступить.

Ни за что, ни за что на свете ты не захочешь, чтобы усилилась боль. От боли хочешь только одного: чтобы она кончилась. Нет ничего хуже в жизни, чем физическая боль. Перед лицом боли нет героев, нет героев, снова и снова повторял он про себя и корчился на полу, держась за отбитый левый локоть.

Чем меньше выбор слов, тем меньше искушение задуматься.

Если ты в меньшинстве – и даже в единственном числе, – это не значит, что ты безумен. Есть правда и есть неправда, и, если ты держишься правды, пусть наперекор всему свету, ты не безумен.

Он остановил взгляд на громадном лице. Сорок лет ушло у него на то, чтобы понять, какая улыбка прячется в чёрных усах. О жестокая, ненужная размолвка! О упрямый, своенравный беглец, оторвавшийся от любящей груди! Две сдобренные джином слезы прокатились по крыльям носа. Но всё хорошо, теперь всё хорошо, борьба закончилась. Он одержал над собой победу. Он любил Старшего Брата.

Уединиться, сказал он, для человека очень важно. Каждому время от времени хочется побыть одному. И когда человек находит такое место, те, кто об этом знает, должны хотя бы из простой вежливости держать эти сведения при себе.

Неужели вам непонятно, что смерть индивида – это не смерть? Партия бессмертна.

Статистика в первоначальном виде – такая же фантазия, как и в исправленном.

Если вам нужен образ будущего, вообразите сапог, топчущий лицо человека — вечно. И помните, что это — навечно. Лицо для растаптывания всегда найдется. Всегда найдется еретик, враг общества, для того чтобы его снова и снова побеждали и унижали. Все, что вы перенесли с тех пор, как попали к нам в руки, — всё это будет продолжаться, только хуже. Никогда не прекратятся шпионство, предательства, аресты, пытки, казни, исчезновения. Это будет мир террора — в такой же степени, как мир торжества. Чем могущественнее будет партия, тем она будет нетерпимее; чем слабее сопротивление, тем суровее деспотизм. Голдстейн и его ереси будут жить вечно. Каждый день, каждую минуту их будут громить, позорить, высмеивать, оплевывать — а они сохранятся.