Цитаты великих людей

У нас [Германии и Австрии] огромное число конфликтующих интересов, от которых ни одна сторона не может отказаться, не отрекшись одновременно от той миссии, которую считает своей.

У меня энергии — как у застоялого жеребца.

У меня возникает тягостное впечатление, когда я вижу, что в большом национальном вопросе, который занимает общественное мнение, то самое собрание [ландтаг], которое считается в Европе средоточием прусского ума и патриотизма, не может подняться выше позиции импотентного отрицания.

У меня в Померании был конюх, ужасный пьяница, он провалился под лед на Липпенском озере, я его вытащил, и вот меня наградили жетоном за спасение христианской души, явно заблудшей...

У королей бывают удивительные прихоти, словно у женщин, прежде чем они отдадут миру то, чего и так не могут удержать.

Тот, кто обладает хотя бы малейшим чувством ответственности за судьбы миллионов, поостережется начинать войну до тех пор, пока не испробованы все иные средства.

Только никаких сентиментальных союзов, в которых сознание того, что ты поступил хорошо, призвано стать расплатой за благородство жертвы.

Только за честь страны — не надо путать ее с так называемым престижем — и за ее самые жизненные интересы можно начать войну.

То, что мне зачастую не верили, а затем чувствовали себя глубоко задетыми и разочарованными, это не моя вина.

Сообщения от Англии, Италии и Испании при нужде можно прочесть; но от России — нет. Я, кажется, единственный в министерстве иностранных дел, понимающий по—русски.

Соединенное Богом люди разлучать не должны.

Согласно политике Вены, Германия слишком тесна для нас двоих; до тех пор пока не принята и не претворена в жизнь честная договоренность о влиянии каждого в пределах Германии, мы оба возделываем одну и ту же пашню, и до тех пор Австрия останется единственным государством, которому мы проигрываем и у которого могли бы выигрывать.

Склонность увлекаться чужими национальными устремлениями, даже тогда, когда они могут быть осуществлены лишь за счет собственной родины, представляет собой форму политического заболевания, географическое распространение которого, к сожалению, ограничивается Германией.

Симпатии и антипатии как свои, так и других людей, по отношению к иностранным державам и личностям я не могу оправдать перед своим чувством долга, которое испытываю, служа моей стране на дипломатическом поприще. В этом уже есть зародыш неверности правителю или стране, которой служишь.

Свободные мыслители также нетерпимы. Они преследуют верующих, разумеется, не кострами — что невозможно, — но насмешками и издевательством в печати, а что касается до неверующей части народа, то чернь так же нетерпима, как и всегда.