Цитаты из книги - Убить пересмешника

– Понимаешь, Глазастик, – тихо сказал он, – сколько я себя помню, Аттикус меня ни разу не ударил. И мне неохота пробовать.

Не понимаю, почему разумные люди впадают в буйное помешательство, как только дело коснется негра... просто понять не могу.

Аттикус когда—то мне объяснил: если ты человек вежливый, говори с другими не про то, что интересно тебе, а про то, что интересно им.

Я хотел, чтобы ты кое—что в ней понял, хотел, чтобы ты увидел подлинное мужество, а не воображал, будто мужество — это когда у человека в руках ружье.

Есть в нашей жизни что—то такое, от чего люди теряют облик человеческий: они бы и хотели быть справедливыми, да не могут.

Страшила был наш сосед. Он подарил нам две куколки из мыла, сломанные часы с цепочкой, два пенни на счастье — и еще он подарил нам жизнь. Но соседям отвечаешь на подарок подарком. А мы только брали из дупла и ни разу ничего туда не положили, мы ничего не подарили ему, и это очень грустно.

Есть у человека нечто такое, что не подчиняется большинству, — это его совесть.

Вот что я хочу вам сказать: есть на свете люди, которые для того и родились, чтобы делать за нас самую неблагодарную работу. Ваш отец тоже такой.

Просто есть такие люди, они... они чересчур много думают о том свете и потому никак не научатся жить на этом...

— Нет, Джим, по—моему, все люди одинаковые. Просто люди. — В твои годы я тоже так думал. Если все люди одинаковые, почему ж они тогда не могут ужиться друг с другом? Если все одинаковые, почему они так задаются и так презирают друг друга? Знаешь, я, кажется, начинаю кое—что понимать. Кажется, я начинаю понимать, почему Страшила Рэдли весь век сидит взаперти... Просто ему не хочется на люди.

Странная у людей привычка — при самых удивительных обстоятельствах они ведут себя как ни в чем не бывало.

А не обязательно выставлять напоказ всё, что знаешь. Женщине это не к лицу. И во—вторых, людям вовсе не по вкусу, когда кто—то умней их.

Они имеют право так думать, и их мнение, безусловно, надо уважать. Но чтобы я мог жить в мире с людьми, я прежде всего должен быть в мире с самим собой. Есть у человека нечто такое, что не подчиняется большинству, — это его совесть.

Понимаешь, малышка, если кто—то называет тебя словом, которое ему кажется бранным, это вовсе не оскорбление. Это не обидно, а только показывает, какой этот человек жалкий. Так что не огорчайся, когда миссис Дюбоз бранится. У неё довольно своих несчастий.

Я бы предпочел, чтобы ты стрелял на огороде по жестянкам, но знаю, ты начнешь бить птиц. Если сумеешь попасть в сойку, стреляй их сколько угодно, но помни: убить пересмешника большой грех.