Цитаты из книг про свет

Я как кролик в свете фар, мотылек у пламени, птица под взглядом змеи…

Когда вокруг тебя одни и те же люди, то как—то само собой получается, что они входят в твою жизнь. А войдя в твою жизнь, они желают её изменить. А если ты не становишься таким, каким они хотят тебя видеть — обижаются. Каждый ведь совершенно точно знает, как надо жить на свете. Вот только собственную жизнь никто почему—то наладить не может.

Это, по—моему, самое красивое и самое печальное место на свете.

Самое страшное на свете — это скука. Вот единственный грех, которому нет прощения.

Сегодня во мне разочаровался единственный человек, который любил меня на этом свете. Я проклинаю этот день.

Он погасил свет и пошел к Джиму. Он будет сидеть там всю ночь, и он будет там утром, когда Джим проснется.

Мужество — это когда заранее знаешь, что ты проиграл, и все—таки берешься за дело и наперекор всему на свете идешь до конца. Побеждаешь очень редко, но иногда все—таки побеждаешь.

Всякого добра на свете хоть завались, а у большинства людей ни черта нет. Вот уже несколько тысяч лет, как все дело именно в этом.

— Лорд Генри, меня ничуть не удивляет, что свет считает Вас в высшей степени безнравственным человеком. — Вероятно, вы имеете в виду ТОТ свет? С ЭТИМ я в прекрасных отношениях.

Тому было всего десять лет. Он ничего толком не знал о смерти, страхе, ужасе. Смерть — это восковая кукла в ящике, он видел ее в шесть лет: тогда умер его прадедушка и лежал в гробу, точно огромный упавший ястреб, безмолвный и далекий, — никогда больше он не скажет, что надо быть хорошим мальчиком, никогда больше не будет спорить о политике. Смерть — это его маленькая сестренка: однажды утром (ему было в то время семь лет) он проснулся, заглянул в ее колыбельку, а она смотрит прямо на него застывшими, слепыми синими глазами… а потом пришли люди и унесли ее в маленькой плетеной корзинке. Смерть — это когда он месяц спустя стоял возле ее высокого стульчика и вдруг понял, что она никогда больше не будет тут сидеть, не будет смеяться или плакать и ему уже не будет досадно, что она родилась на свет. Это и была смерть. И еще смерть — это Душегуб, который подкрадывается невидимкой, и прячется за деревьями, и бродит по округе, и выжидает, и раз или два в год приходит сюда, в этот город, на эти улицы, где вечерами всегда темно, чтобы убить женщину; за последние три года он убил трех. Это смерть… Но сейчас тут не просто смерть. В этой летней ночи под далекими звездами на него разом нахлынуло все, что он испытал, видел и слышал за всю свою жизнь, и он захлебывался и тонул.

Главные потрясения и повороты жизни — в чем они? — думал он сейчас, крутя педали велосипеда. Рождаешься на свет, растешь, стареешь, умираешь. Рождение от тебя не зависит. Но зрелость, старость, смерть — может быть, с этим можно что—нибудь сделать?

И он понял: вот что нежданно пришло к нему, и теперь останется с ним, и уже никогда его не покинет. Я ЖИВОЙ, — подумал он. Пальцы его дрожали, розовея на свету стремительной кровью, точно клочки неведомого флага, прежде невиданного, обретенного впервые… Чей же это флаг? Кому теперь присягать на верность?

Злых людей нет на свете, есть только люди несчастливые.

Таким был прежде мой Лис. Он ничем не отличался от ста тысяч других лисиц. Но я с ним подружился, и теперь он — единственный в целом свете.

Я смеюсь над всем на свете, особенно над чувствами.