Цитаты из книг

В чужих драмах есть что—то безмерно жалкое.

— Я прекрасно понял, — сказал Маленький принц. — Но почему ты все время говоришь загадками? — Я решаю все загадки, — сказала змея. И оба умолкли.

Жалость — самый бесполезный предмет на свете. Она — обратная сторона злорадства.

– Ты знаешь, что такое компромисс? – Это когда обходят закон? – Нет, когда уступают друг другу и таким образом приходят к соглашению.

Успеха вам желать не буду, потому что в успех этот ни на йоту не верю.

Он шёл в сопровождении Банги, а рядом с ним шел бродячий философ. Они спорили о чем—то очень сложном и важном, причем ни один из них не мог победить другого. Они ни в чем не сходились друг с другом, и от этого их спор был особенно интересен и нескончаем. Само собою разумеется, что сегодняшняя казнь оказалась чистейшим недоразумением — ведь вот же философ, выдумавший столь невероятно нелепую вещь вроде того, что все люди добрые, шел рядом, следовательно, он был жив. Казни не было! Не было! Вот в чем прелесть этого путешествия вверх по лестнице луны.

Судьба не шлёт нам вестников — для этого она достаточно мудра или достаточно жестока.

Хорошо все—таки старикам — у них всегда такой вид, будто они все на свете знают. Но это лишь притворство и маска, как всякое другое притворство и всякая другая маска. Когда мы, старики, остаемся одни, мы подмигиваем друг другу и улыбаемся: дескать, как тебе нравится моя маска, мое притворство, моя уверенность? Разве жизнь — не игра? И ведь я недурно играю?

Он никогда еще до сей минуты не испытывал подобного странного ощущения. И что всего мучительнее — это было более ощущение, чем сознание, чем понятие; непосредственное ощущение, мучительнейшее ощущение из всех до сих пор жизнию пережитых им ощущений. «Преступление и наказание» Федор Достоевский

Благоговение к памяти умерших это не что иное, как сознание вины перед ними. Люди стараются возместить зло, которое они причинили покойникам при жизни.

Азазелло просил не беспокоиться, уверял, что он видел не только голых женщин, но даже женщин с начисто содранной кожей.

Ведь тут что всего обиднее? Ведь не то, что они врут; вранье всегда простить можно; враньё дело милое, потому что к правде ведет. Нет, то досадно, что врут, да ещё собственному вранью поклоняются.

Чертовски трудно удерживать достоинство, когда восходящее солнце слишком ярко отражается в твоих закрывающихся глазах.

— Я хочу, чтобы ты поиграла на мне, как на виолончели.

Любовь доставляет только боль.